Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
You, my heart, are slowing down already
As you’re freezing inch by inch inside
Barefooted, wild me – how upsetting! –
Won’t be running in the countryside
Wanderlust! my passion and my nature,
You don’t make me tremble with delight
Like you used to. Now I lost my features
Laughing eyes and feelings running wild
I don’t feel like having plans, desires
Did I have a life or did I dream?
I was merely chasing early sunrise
Rapid ride at dawn, that’s what it seemed.
We are mortal, we were born to perish
Copper leaves are falling with no sound
Once it came to blossom, to be cherished -
Blessed, returning to the silent ground.
Я смотрел из окошка на синий платок,
Кудри черные змейно трепал ветерок.
Мне хотелось в мерцании пенистых струй
С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй.
Но с лукавой улыбкой, брызнув на меня,
Унеслася ты вскачь, удилами звеня.
В пряже солнечных дней время выткало нить.
Мимо окон тебя понесли хоронить.
И под плач панихид, под кадильный канон,
Все мне чудился тихий раскованный звон.
From my window I watched as your blue shawl unpinned,
Your black serpently curls flying free in the wind.
In my shimmering dream, there was no greater bliss
Than to steal a sharp kiss from your hot scarlet lips.
But you laughed at me slyly, and galloped away,
Just the bridle would ring; just the birches would sway…
Our sunny days’ thread breaks abruptly somehow.
By my window, they’re carrying to bury you now.
In the mournful old chant, in the rustle of birch tree,
I still hear your bridle ring softly and free.
Широки леса и воды,
Крепок взмах воздушных крыл.
Но века твои и годы
Затуманил бег светил.
Не тобой я поцелован,
Не с тобой мой связан рок.
Новый путь мне уготован
От захода на восток.
Суждено мне изначально
Возлететь в немую тьму.
Ничего я в час прощальный
Не оставлю никому.
Но за мир твой, с выси звездной,
В тот покой, где спит гроза,
В две луны зажгу над бездной
Незакатные глаза.
Vast of forests, breadth of waters,
Wings are strong below the sun.
But your ages and your wonders
Blur in planets’ endless run.
Not by you, I was anointed,
Not to you, my fate was sworn.
Now my journey is appointed
From the sunset towards dawn.
It’s my destiny to wander
Silent void of heaven blind.
As I rise to endless yonder,
I have nothing left behind.
Yet for you, in starry ether,
Where auroras dream in peace,
My blue eyes will shine forever
Like two moons in the abyss.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств!
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
You, my heart, will not go on as ever,
For the cold has touched your very core.
And the land of chintz and birches – never
Will entice me loafing anymore.
Vagrant spirit! You so rare, rare
Let the flame of lips intensely burn.
Blush of youth is to be found nowhere,
Eagerness of eyes and feelings’ storm.
Now – I’ve noticed – scanty is my wishing.
Oh, my life! Or – were those just my dreams?
Seems I’ve galloped through my life, unleashing
All illusions, all my hopes and whims.
All are destined to eternal flying:
Maples lose their brazen leaves and scent.
So, be blessed my life, be blessed my dying –
For my prime is followed by my end.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств!
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Won’t be beating as it did before,
Heart of mine, already touched by cold,
And the land of birch trees’ joy and sorrow
Will not ever take me in its hold.
Freedom’s soul! Now, so rarely, rarely
You are setting fire to my lips.
Oh my youth that I’ve been losing fairly,
My heart’s flame and my eyes’ fire eclipse!
I’ve become more sober in desires,
Life of mine, but did I dream of you?
Like in spring, at morning glow fires,
On a rosy steed I ran it through.
Every, every one of us is dying,
Maples shedding their copper leaves…
Blessed it be, that is for all I’m sighing,
All what’s born to bloom, and after, leaves.
То сучья золотых стволов,
Как свечи, теплятся пред тайной,
И расцветают звезды слов
На их листве первоначальной.
Понятен мне земли глагол,
Но не стряхну я муку эту,
Как отразивший в водах дол
Вдруг в небе ставшую комету.
Так кони не стряхнут хвостами
В хребты их пьющую луну…
О, если б прорасти глазами,
Как эти листья, в глубину.
Look at those golden sparkling boughs,
They murmur like enamoured spouses.
Feel the words of love that braiding
Our house and our souls’ fading.
I’ve lived enough to realize,
What is the truth and what are lies,
But I can’t help my soul burning,
When through the skies the comet’s falling.
And no one can relieve the pain,
When I observe the sky again.
I’d better fall in ditch of gloom,
To see your depth, my silver moon.
То сучья золотых стволов,
Как свечи, теплятся пред тайной,
И расцветают звезды слов
На их листве первоначальной.
Понятен мне земли глагол,
Но не стряхну я муку эту,
Как отразивший в водах дол
Вдруг в небе ставшую комету.
Так кони не стряхнут хвостами
В хребты их пьющую луну…
О, если б прорасти глазами,
Как эти листья, в глубину.
Branches on golden trunks
Glow and shine like the candles do.
And I feel like they bloom to say
Something sweet to the stars in view.
I see what Earth is telling me and why
But I cannot break off this torment.
And comets racing through the sky
Reflect in valleys’ waters dormant.
I wish I could stay there forever
To witness things, grow in and stare
As horses shake their tails
And dare to reach the Moon that stares back.
Широки леса и воды,
Крепок взмах воздушных крыл.
Но века твои и годы
Затуманил бег светил.
Не тобой я поцелован,
Не с тобой мой связан рок.
Новый путь мне уготован
От захода на восток.
Суждено мне изначально
Возлететь в немую тьму.
Ничего я в час прощальный
Не оставлю никому.
Но за мир твой, с выси звездной,
В тот покой, где спит гроза,
В две луны зажгу над бездной
Незакатные глаза.
How limitless your woods and waters,
How strong your wave of air wings,
But your centuries and years
Were dimmed by heavenly spheres.
I‘m kissed, but not by you,
My fate’s connected not with you.
There’s no escaping fate
From the sunset to the East.
From the beginning my fate was fixed
To disappear in the silent darkness.
I won’t inherit anything
When I’m on the brink of death.
But for your world, from stellar height,
Where in peace the storm is sleepy,
Like two moons above the abyss
I’ll light my never fading eyes.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств!
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Days are gone. That pulse has been forgotten
With my own heart – so cold and mute.
And the land of birchen chintz and cotton
Won’t attract to cross it barefoot.
Vagrant mood inside becomes more quiet.
Doesn’t moving lips to turn to flame.
For my lord I’m losing fresh delight,
Rage of glances, flood of feelings game
Now I don’t pretend to have more wishes.
It’s like dreaming own life so close and tight,
Waking up at dawn – loud and delicious,
Taking roan horse to have a ride.
Human beings in their turn do pass away,
Maple leaves do fall – for finish fly.
Bless you to the end of Nature day
All that comes to bloom, to live, to die.
Тихо струится река серебристая
В царстве вечернем зеленой весны.
Солнце садится за горы лесистые.
Рог золотой выплывает луны.
Запад подернулся лентою розовой,
Пахарь вернулся в избушку с полей,
И за дорогою в чаще березовой
Песню любви затянул соловей.
Слушает ласково песни глубокие
С запада розовой лентой заря.
С нежностью смотрит на звезды далекие
И улыбается небу земля.
A silverish river flows down the hill
In the kingdom of beautiful Mae,
The sun sets behind the mountains, still,
The golden moon brightens the hay.
The pink touched the sky gently and nice,
The plower came home from the field,
And by the road after thick birchen wild
The nightingales burst into glee.
The daybreak listens to the love songs
With care, attention and faith
It looks at the stars, looks down and upon
And the Earth wears a smile on face.
House Museum of Sergei Yesenin
Bolshoy Strochenovsky pereulok 24, bld. 2, +7 495 954 97 64
Yesenin Center of the Moscow State Museum of Sergey Yesenin
Pereulok Chernyshevskogo 4, bld. 2, +7 495 688 79 90
We use our own and third-party cookies to improve your experience and our services, and to analyse the use of our website. If you continue browsing, we take that to mean that you accept their use.