Сергей Есенин и Михаил Булгаков:
такие разные и очень похожие

Виртуальная выставка к 125-летию со дня рождения Михаила Булгакова


Рукописи не горят

М. Булгаков

Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.

С. Есенин

Если поставить рядом два этих великих имени, сыгравших неоценимую роль в развитии литературы XX века, может показаться, что между этими людьми почти нет ничего общего, кроме разве что исторического отрезка времени, в котором они жили. Не сохранилось воспоминаний об их встречах, взаимовлиянии или общности взглядов. Но, тем не менее, их судьбы в некоторых аспектах схожи. Отправимся в виртуальное путешествие на 100 лет назад и рассмотрим это сходство поподробнее.

Известно, что М.А. Булгаков крайне сложно относился к современной ему поэзии. По этой причине даже Анна Ахматова, дружившая с семьей Булгаковых, не осмеливалась в его присутствии читать свои стихи. Между тем, имеются сведения, что сам Булгаков с молодости был не чужд поэтического творчества, сохранились образцы его шуточных произведений в стихах. Но все свои «опыты» подобного рода Булгаков оставлял для узкого круга родных и знакомых.

К поэзии и поэтам Булгаков предъявлял очень высокие требования. Ведь во времена его молодости было модно «баловаться стишками», поэтов было великое множество, одни считали себя «непризнанными гениями», а другие, как Игорь Северянин, наоборот, сами себя объявляли гениями. С публичными выступлениями и поведением поэтов было связано много скандалов, эпатажа и бравады, демонстраций пренебрежения к «мещанам и обывателям», нравственным устоям и духовным ценностям «власть имущих».

По косвенным указаниям можно судить, что Булгаков выше всего ставил классические образцы поэзии, и не принимал всерьез стихи, в том числе и свои, далекие от столь высокого уровня. Вполне возможно, что единственным таким образцом для Булгакова было творчество Пушкина. Из автобиографической повести «Записки на манжетах» можно узнать, что первой литературной травле М.А. подвергся во Владикавказе за попытку защитить Пушкина от новоявленных советских «гонителей».

Булгаков больше любил классику - к этому выводу приходят многие исследователи. Но если вчитаться повнимательнее хотя бы в самые известные произведения писателя («Мастер и Маргарита», «Белая гвардия»), то мы с удивлением обнаружим, что М. А. Булгаков пристально следил за жизнью и творчеством имажинистов. Ближе всех Булгаков сошёлся с двумя имажинистами — с братьями Николаем и Борисом Эрдманами. Об их визитах к писателю сохранились воспоминания его третьей жены Е.С. Булгаковой. Позже, в 1938 году, М. Булгаков вынужден был обратиться письменно к И.В. Сталину с просьбой об освобождении Н. Эрдмана из ссылки, и эта просьба была удовлетворена.

Для того чтобы представить круг чтения М.А. Булгакова, надо обратиться к критическим обзорам, зафиксировавшим всё то, что происходило в литературном процессе того времени. «В 1920 и 1921 гг. в Москве шумели имажинисты. Главными у них были С. Есенин, А. Мариенгоф, А. Кусиков и В. Шершеневич», — констатировал И. Н. Розанов в своем «Обзоре художественной литературы за два года», датированном ноябрем 1922 г.

Эффектно обрисовано Булгаковым появление имажиниста Рюрика Ивнева в «Записках на манжетах»: «Вчера ехал Рюрик Ивнев. Из Тифлиса в Москву.

— В Москве лучше.

Доездился до того, что однажды лег у канавы:

— Не встану! Должно же произойти что-нибудь!

Произошло: случайно знакомый подошел к канаве и обедом накормил».

Булгаков описывает фарсовый эпизод, укладывающийся в имажинистскую парадигму: «смешение чистого и нечистого», театрализованность, эпатаж. Помимо Р. Ивнева в «Записках на манжетах» появляется и другой имажинист — И. Старцев (с которым М. Булгаков был знаком лично) в качестве поэта Скарцова, поступающего на службу в Лито.

Много споров и о прототипах Ивана Русакова из «Белой гвардии». В их числе называют И. Приблудного, И. Старцева, А. Мариенгофа, причем к последнему кандидату склоняется большая часть исследователей.

Огромное число исследований посвящено главному произведению М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Одной из загадок романа стал поиск прототипа поэта Ивана Бездомного. Среди названных имен снова повторяются И. Приблудный, И. Старцев и… А вот тут мы наконец встречаемся с Сергеем Александровичем Есениным и его таинственными, неуловимыми, как мираж, отблесками на творчество М. Булгакова, который любил все мистическое и загадочное и, конечно, не обозначил явно свой интерес к самому известному в России поэту того времени, но чье влияние, несомненно, хотя бы косвенно отразилось и на творчестве Булгакова.

Сведения о Есенине у Булгакова были не только из прессы и книжных публикаций, но и из личных впечатлений. О них рассказывала его первая жена Т. Лаппа. Кроме того, поклонницей Есенина была вторая жена Булгакова - Л. Белозерская, воспоминания которой содержат эпиграф из Есенина «О, мёд воспоминаний!», а ее впечатления от встреч с поэтом в Берлине включают обширные стихотворные цитаты – полностью приводятся два его стихотворения. Вот, что сообщает литературовед, первоисследователь творчества М. Булгакова Лидия Яновская, работавшая с архивами писателя в доме Е.С. Булгаковой: «Были ли строки Есенина толчком для Булгакова? Читал ли Булгаков Есенина? Не знаю. Известно, что Любовь Евгеньевна Белозерская-Булгакова не любила стихов Маяковского. А стихи Есенина любила. Знала наизусть… в ее посмертно вышедших мемуарах на целые страницы – стихи Есенина… Читала ли она вслух стихи Есенина в булгаковском доме? Зная ее самостоятельный и свободный характер, могу предположить: да, те, которые любила и помнила наизусть, читала. Впрочем, настаивать не буду».

Часть исследователей склоняется к идее, что С. Есенин стал прототипом поэта Ивана Бездомного в «Мастере и Маргарите», также через этого героя писатель пытался выразить в целом свое отношении к поэзии и поэтам своего времени. Булгаков, в отличие от своей второй жены, не был поклонником Есенина, и это он тоже отразил в образе Бездомного. Однако Мастер, прототипом которого является сам Булгаков, и Бездомный (Есенин), оказываются в романе товарищами по несчастью, оба в итоге находят прибежище от «чертовщины» внешнего мира в психиатрической больнице, дружески и доверительно общаются. Можно понять, что Булгаков не верил тем нагромождениям лжи в советской прессе о Есенине, хотя бы потому, что подобной травле и клевете постоянно подвергался сам. Была объявлена борьба как с «есенинщиной», так и с «булгаковщиной», а затем книги Есенина и Булгакова стали на десятилетия запретной литературой. И образ Бездомного явился глубоким проникновением в истинный образ Есенина.

Внимательное изучение поведения поэта Бездомного приводит к мысли, что Булгаков очень тонко пародирует бесчисленные публикации советской «бульварной» прессы о Сергее Есенине. При этом связанные с поэтом скандалы, драки, происшествия, как правило, объяснялись пьянством. В романе поэт Бездомный только ведет себя как пьяный, но ни разу не пьет, встретившись с «чертовщиной» и пытаясь бороться, ведет себя так, что его принимают за пьяного. Тем самым читатель подводится к выводу, что «пьянство» Есенина раздуто в прессе, и не это главное в его жизни.

В доме №10 на Большой Садовой в Москве много раз бывал у друзей Сергей Есенин - в кв. 21 жила мать имажиниста В. Шершеневича, а в кв.38 была студия художника Г. Якулова, где Есенин познакомился с Айседорой Дункан. Также Якулов активно сотрудничал с изданиями имажинистов. Его художественная манера, смелая и частично гротескная, прекрасно сочеталась со столь же смелыми литературными экспериментами имажинистов. Студию с ее свободолюбивой творческой атмосферой и незаурядными хозяевами и гостями считают одним из прототипов булгаковской «Зойкиной квартиры», а супругу Якулова Н. Ю. Шифф часть исследователей называет прототипом главной героини Зойки. Булгаков проживал в этом же доме сначала в «нехорошей квартире» под номером 50, а затем в кв. 34.

В основу пьесы «Зойкина квартира» положен случай, произошедший с Есениным и Мариенгофом. Шатова Зоя Петровна, содержавшая притон, который и описывается Булгаковым, арестована весной 1921 года. При её аресте были задержаны и Мариенгоф с Есениным. В «Романе без вранья» Мариенгоф подробно касается этого случая. Поэты не успевают попасть в дом Зои Петровны — на пороге их задерживает ГПУ: «В час ночи на двух грузовых автомобилях мы компанией человек в шестьдесят отправляемся на Лубянку. Есенин деловито и строго нагрузил себя, меня и “Почем-Соль” подушками Зои Петровны, одеялами, головками сыра, гусями, курами, свиными корейками и телячьей ножкой. В “предварилке” та же деловитость и распорядительность. Наши нары, устланные бархатистыми одеялами, имеют уютный вид».

Ещё одно сходство – богоборческая тема в творчестве булгаковского героя Бездомного и С. Есенина. Редактору журнала Берлиозу не понравилась идея «большой антирелигиозной поэмы» Бездомного, где Иисус выведен поэтом «очень чёрными красками», но всё же как реально существовавший человек. Этой темой Булгаков заинтересовался еще в начале 1925 года, активно штудируя журнал «Безбожник». В целом религия играла важную, формирующую сознание роль с детства писателя, к тому же, отец Булгакова был профессором богословия, и темы сущности религии, её понимания и отношения к ней постоянно обсуждались в доме родителей писателя.

Сразу после революции Сергей Есенин, как и многие другие поэты, в том числе и имажинисты, отдал дань богоборческой теме. Кульминацией была акция имажинистов, когда в мае 1919-го антирелигиозными стихами ночью в Москве был разрисован Страстной монастырь. Кощунственное для верующих четверостишие Есенина «Вот они толстые ляжки / Этой похабной стены…» прогремело на всю страну, хотя уже на следующий день его замазали.

Творчество С. Есенина многими гранями соприкасается с религиозными мотивами, знакомыми поэту с раннего детства и претерпевшими эволюцию на протяжении его жизни. Иисус Христос в поэзии Есенина представал на раннем этапе «светлым отроком» и странником («Исус-младенец», «Шел Господь пытать людей в Любови…»), позже – грозным Мессией и «новым Спасом» («Инония», «Сельский Часослов»). Многие современники обвиняли поэта за кощунственную, по их мнению, попытку создания «нового Евангелия» от Есенина. С другой стороны, важной для понимания «кощунственных» есенинских строк в «Инонии» является и дневниковая запись А. Блока, сделанная им после беседы с Есениным о его поэме. По свидетельству А. Блока, Есенин пояснил: «Я выплевываю Причастие не из кощунства, а не хочу страдания, смирения, сораспятия. Мой Бог - это Бог живых, это наше понимание, крестьянское». Таким образом, не богохульство, а новое богоискание, жажда «Воскресения» без «Голгофы», «без креста и мук» движет поэтом и особо подчеркивается им в «Инонии».

По отношению к Есенину при его жизни советские партийные критики во многом вели себя подобно редактору Берлиозу по отношению к поэту Бездомному. Ему многое прощали по молодости, советовали овладеть трудами классиков марксизма и далее творить, руководствуясь партийными установками в области литературы. Есенин не был противником советской власти, но он отвергал всякий партийный диктат по отношению к творческим людям. Булгаков и Есенин, в лучших своих произведениях, писали «против шерсти». Они оба не считали нужным придерживаться и советских партийных догм, и догм религиозных. Их творчество было, по выражению Есенина, «сугубо индивидуальным», как и их политические и историко-философские взгляды. При этом получилось так, что Булгаков оказался под покровительством Сталина, а Есенин – под покровительством Зиновьева и Троцкого, врагов Сталина.

У Булгакова органы ГПУ при обыске в 1926 году изъяли три тетради дневников за 1921—1925 годы, рукопись под названием “Чтение мыслей” и еще два чужих стихотворных текста, имевших отношение к Есенину: “Послание евангелисту Демьяну Бедному” и пародию Веры Инбер на Есенина — образцы самиздата тех лет. «Послание» тогда приписывали Есенину, но сейчас многие исследователи в его авторстве сомневаются.

Таким образом, судьбы двух столпов русской литературы XX века оказались во многом похожи, несмотря на принадлежность к разным течениям и тот водораздел, который отделяет поэзию от прозы. Современное поколение имеет свободный доступ к литературе любой направленности, о котором советское поколение могло только мечтать. И, тем более отрадно, что эти два великих имени выдержали вал клеветы и попытки обратить их в небытие. В настоящее время наследие и Есенина, и Булгакова открыто для всестороннего объективного исследования.

Использованная литература

  1. Мешков В. Сергей Есенин и Михаил Булгаков. Доклад на Первых Крымских Булгаковских Чтениях в Евпатории
    28 ноября 2009. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://esenin.niv.ru/esenin/articles/article-16.htm
  2. Демидов О. Булгаков и имажинисты. Журнал «Сибирские огни», №6 , 2013,
  3. Яновская Л. Записки о Михаиле Булгакове. – М.: Текст, 2007.

О проекте

Организатор проекта:

Государственное бюджетное учреждение культуры города Москвы «Московский государственный музей С.А. Есенина»

Директор — Светлана Николаевна Шетракова


Над проектом работали:

Подготовка материалов — Елена Силаева

Техническая реализация — Георгий Баранов