Миф о крестьянском космосе

Виртуальная выставка к 100-летию со дня рождения Ф.А. Абрамова

Есенин, Клычков, Клюев, Распутин, Абрамов, Астафьев, Шукшин… Кого-то из них сейчас знает каждый школьник, о других помнят только филологи и культурологи. Между тем очевидна духовная преемственность этих поэтов и писателей, влюбленных в русскую деревню и ее жителей: милосердных и жестоких, разудалых и бессловесных, зажиточных и нищих, смекалистых и наивных.

В 2019 г. в Москве произошел целый ряд знаковых событий в сфере культуры: они были связаны со 130-летием со дня рождения поэта и прозаика Сергея Антоновича Клычкова (1889 - 1937). Он был одним из ярчайших представителей литературы Серебряного века, однако сейчас мало кто помнит его имя: оно было под запретом более пятидесяти лет в силу исторических обстоятельств.

Главной темой прозы С. Клычкова становится поиск утраченной духовной и социальной гармонии; в своих книгах он пытался напомнить, что люди не должны убивать друг друга, что под куполом церкви добро должно побеждать зло. Идеологи советской системы расценили подобные мысли как контрреволюционные, Клычков стал не только писателем-изгоем, но и гражданином-изгоем.

Жизненный путь поэта трагически оборвался в 1937 г., когда он был арестован и расстрелян по ложному навету в застенках НКВД. Произведения, написанные после 1930 г., были практически полностью уничтожены, а его стихи, проза и публицистика, печатавшиеся в 1910-1920-е гг., не переиздавались и не рассматривались как составляющая единого процесса развития отечественной литературы XX века.

К счастью, актуальная для нашей страны фраза «рукописи не горят» отчасти относится и к идеям выдающихся писателей: они никогда не исчезают бесследно.

Спустя практически полвека после появления замысла С. Клычкова о написании художественной истории «жизни и смерти» России и русского народа (так и не законченное из-за расстрела девятикнижие «Живот и смерть») появились писатели-«деревенщики», которые подхватили художественные идеи «новокрестьянских» писателей и сумели выразить их в своих произведениях, ориентируясь на русскую реалистическую литературу XIX века и творчество «новокрестьянских» писателей, но сделали это с позиций своего времени, используя иной язык.

Символично, что после С. Клычкова свой 100-летний юбилей отмечает Ф.А. Абрамов, духовно и творчески развивая задушенные идеи писателей начала ХХ века.

Федор Александрович Абрамов родился 29 февраля 1920 года в деревне Веркола Пинежского уезда Архангельской губернии в многодетной крестьянской семье.

С малых лет оставшись без отца, он испытал все тяготы и радости крестьянского труда. Юношей был призван на фронт и прошел всю войну, много раз оказываясь на волосок от смерти.

Судьба Ф. Абрамова роднит его с поэтами и писателями начала ХХ века, которым выпало жить в трагическую эпоху: они были свидетелями, участниками и жертвами войн, революций, коллективизации и раскулачивания. Практически все они ушли из жизни насильственным путем: на их долю выпали аресты, ссылки, расстрелы, лагеря, мученическая смерть.

«Довольно, хватит крови на Руси. Довольно заниматься самоистреблением. Иван Грозный, Смута, Петр Первый... гражданская война... коллективизация, 1937 год... да вся история наша – сплошное самоистребление... Приходится удивляться, что русская земля, так обескровленная и истощенная, все еще рождает. Сегодня снова со всей силой встает призыв, с которого началась Русь, призыв, провозглашенный в «Слове о полку Игореве» и неосуществленный за столетия: единение. Надо воспитывать человека в духе братства всеобщего и в духе братства русских. В том духе, которым была так сильна русская литература», – провозглашает Федор Александрович в след за Сергеем Клычковым, с произведениями которого, он, скорее всего, не был даже знаком. В романе «Князь мира» есть размышления о единстве каждого человека вне зависимости от его национальности, региональных традиций и разных языков: «Мужики, известно: как в поле трава растет, везде во всей-то земле по-одинаковому, чукчи, и чуваши, и наши мужики, и не наши, хотя каждая травинка и пахнет по-своему, и на свой голос шумит!» Отталкиваясь от своих национальных корней, оба писателя говорят об всем человечестве в целом, затрагивают вечные проблемы, касающиеся каждого человека на Земле вне зависимости от места и времени его рождения. Этот принцип, как пишет Николай Бердяев, применим в общем-то к каждому гению: он всегда возводит «национальное до общечеловеческого значения».

Интересно отметить, что о предчувствии «братского единения» в будущем всех людей на планете Земля писал еще Федор Достоевский в мессианской статье «Дневник писателя» (апрель 1877 г.): «Мы первые объявим миру, что не чрез подавление личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспевания, а, напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех других наций и в братском единении с ними, восполняясь одна другою, прививая к себе их органические особенности и уделяя им и от себя ветви для прививки, сообщаясь с ними душой и духом, учась у них и уча их, и так до тех пор, когда человечество, восполняясь мировым общением народов до всеобщего единства, как великое и великолепное древо, осенит собою счастливую землю».

«…Земля одинакова кругом, то, что видит перс, то видит и чукот, поэтому грамота одинакова, и читать ее и писать по ней, избегая тождественности, невозможно почти совсем», – предвосхищает подобное единение творцов слова С. Есенин в «Ключах Марии». Более того, поэт рисует картину будущего объединения человечества под влиянием единого вселенского искусства: «Будущее искусство расцветет в своих возможностях достижений как некий вселенский вертоград, где люди блаженно и мудро будут хороводно отдыхать под тенистыми ветвями одного преогромнейшего древа…».

Жизнь человека во всем мире за последнее столетие кардинально изменилась, в связи с этим возникает тревога за будущее человечества, а отсюда - попытки проанализировать современную действительность. Люди пытаются ответить на «коренные вопросы века: что происходит с человеком на протяжении длительного исторического периода? Как меняются жизненные ценности для человека?.. Все ли довольны сегодня одним тем, что сыты, одеты? Как возникает тоска по духовным ценностям?.. Как время меняет национальный характер?» - задается этими вопросами Ф. Абрамов в статье «Кое-что о писательском труде».

В попытках ответить на эти вопросы писатели обращаются к теме памяти.

Тема памяти – одна из основных в русской литературе. Тема связи поколений и проблема утраты традиций являются центральными в творчестве Ф. Абрамова, В. Астафьева, В. Шукшин, А. Иванова и многих других. Тема памяти через анализ социальных проблем отражается в творчестве А. Солженицына (в таких произведениях, как «Матренин двор», «Крохотки», «Архипелаг Гулаг», «В круге первом») и В. Шаламова («Колымские рассказы»).

По-своему данная тема представлена в творчестве русских писателей 1920-х гг.: в романах С. Клычкова, в повести «На заре туманной юности» А.Платонова и в романе «Мы» Е. Замятина. Интерес к теме памяти ярко выразился и в 1980-е гг. в творчестве советского писателя Ч. Айтматова (роман «И дольше века длится день»).

В 1960-е гг. тема памяти была как никогда актуальна. Переосмысление Великой Отечественной войны, «оттепель», прорыв в научно-технической области привели к новому восприятию истории, прошлого.

Несмотря на все достижения научно-технического прогресса, мы не смогли сохранить, может быть, самое большое богатство – память о прошлом, о людях, живших на Земле до нас. Философ-космист Н.Ф. Федоров писал: «Не трудно решить, когда народ стоял умственно выше, мировоззрение его было шире – тогда ли, когда он создавал былины, религиозный эпос, обнимающий целый мир как единое целое, когда признавал в огне (в Сварожиче), в ветрах, во всех земных явлениях, в самом себе действие солнечной системы, т.е. имел тот самый взгляд, к коему приближается нынешняя наука; или же когда фабричная жизнь оторвала его от сельской и обратила от единого, всеобщего вопроса о смерти к мелочным вопросам цивилизации, если мы даже примем цивилизацию в самом обширном смысле? Как пусты и жалки все эти вопросы о гарантиях одной части народа против другой, все эти declarations des droits, т.е. объявление всеобщей войны».

Хотя «память у мужика крепче камня», – писал С. Клычков в «Чертухинском балакире», – но и он «запамятав, видно, сколь трудно и тяжело жилось в старину…». Сегодня же проблема утраты памяти о своем прошлом становится актуальной для всего мира. Например, в одном из фильмов китайского режиссера Вонга Кар-Вая «2046» (2004) тема поиска прошлого становится одной из основных сюжетных линий: молодой писатель, желая написать книгу о будущем, вдруг осознает, что это невозможно сделать, не вспомнив своего прошлого. Все его мечты о будущем, о 2046 годе, заканчивались стремлением погрузиться в утраченное прошлое. Об этом же говорит Хозяин острова из «Прощания с Матерой»: то, что люди «считают мечтами – всего лишь воспоминания, даже в самых дальних и сладких рискованных мыслях – только воспоминания. Мечтать никому не дано».

Мотив памяти появляется в «Братьях и сестрах» Абрамова с первых страниц и является одним из основных, скрепляющих все четыре книги тетралогии.

Мысль о том, что исчезновение могилы влечет исчезновение памяти о погребенном, встречается и на страницах романов Клычкова. Именно это и произошло в конце концов с главным героем «Чертухинского балакиря» Петром Кирилычем. Люди нашли его после долгих скитаний мертвым «возле церковной ограды и погребли в том самом месте, где <…> кладбище дает в поле крутой завулон; завулон потом, когда клали ограду из камня, решили спрямить, и Петр Кирилыч навсегда, знать, ушел из памяти ближних своих и родных…» Современный человек так страшится смерти, что пытается избавиться от всего, что ее напоминает: на месте старого кладбища в Чагадуе разбили городской сад, «такой важный вышел садина, действительно, только ручки в брючки гуляй – на место могилок дорожки, посыпаны дорожки мелким песком, и вместо крестов поставлены скамейки везде со спинками для удобства…», но смерть так прочно удерживает в памяти все, что с ней связано, что по прошествии времени сад в народе называется «мертвым».

Спустя десятилетия, в 1980-е гг., об этом с горечью говорил Д.С.Лихачев: «Почему мы так плохо храним родные могилы? Ведь кладбища в маленьких городах, селениях всегда были любимыми местами прогулок. Неужели мы думаем, что никогда не умрем? Во все века и во всех странах сознание собственной смерти воспитывало и приучало думать о том, какую память мы по себе оставим». Более того, замечает уже Ю.М. Лотман, поскольку земной мир — «тленный» и быстротечный, а загробный — нетленный и вечный, то «материальность» его значительно более «реальна».

Именно на кладбище, на могилах сходятся поколения и память о прошедшем времени у Ф. Абрамова.

Рассказ «Могила на крутояре» целиком посвящен детским впечатлениям от сельского кладбища, где упокоились среди берёз и сосен павшие партизаны под красными звёздами на неброских памятниках.

Абрамов писал рассказ с перерывами с 1963 по 1968 год. Эти даты стоят внизу под последней строкой. Восемь книжных страниц. И пять лет работы. Потому что здесь предельно сжато рассказывается о нескольких поколениях, их ценностях и целях. Как говорил сам Абрамов, «написал страничку за день, потом прочёл, перечеркнул эту страничку и счастлив: хорошо поработалось».

Могила у Абрамова – сакральная точка на земле для всех людей, знакомых с русской литературой. Возле этого простого надгробия раскрываются важнейшие качества человека: память, способность к покаянию, умение быть благодарным.

Именно благодарность движет ленинградским художником Петром Петровичем из рассказа «Потомок Джима». Чтобы он выжил в блокаду, его жена была вынуждена умертвить их собаку, добермана: больному мужу требовалось мясо. Сделала это она не сама - попросила дворника. Войну они пережили. Когда Елена Аркадьевна умерла, Пётр Петрович своими руками обработал для её могилы надгробие, а рядом поставил гранитную стену, на которой высек слова в память о собаке. Пса звали Дар. И здесь рассказчик тоже стремится подчеркнуть, что кладбище и могилу ему указали, хотя прямого указания, что он здесь побывал и всё увидел сам, нет. Это подразумевается. Важен сделанный акцент на достоверность свидетельства: к могиле, к стене можно прийти, всё самому прочитать. Кладбище потом сравняли и на его месте построили жилой район.

Симптом нравственного одичания, который выражается в отношении человека к кладбищам, отметил еще Н. Федоров. В самом начале ХХ века он отметил пугающую тенденцию: «сыны человеческие» с очевидностью превращаются в «блудных сынов, пирующих на могилах отцов». К сожалению, предчувствия философа оправдались непосредственно на его примере: кладбище московского Скорбященского монастыря (на нынешней Новослободской улице), где похоронили Н. Федорова, было стерто с лица земли. Произошло это в знаковый 1929 год, когда «переламывался хребет» русского народа, выкорчевывалось крестьянство, тот коренной слой, на который мыслитель возлагал основные надежды, и уничтожалась христианская вера, то есть духовная основа народного мировоззрения и уклада. Кладбище вместе со всеми находящимися там могилами, в том числе и могилой Н. Федорова, было уничтожено, утрамбовано под парк и игровую площадку, буквально по мрачному пророчеству мыслителя.

В конце 1950-х годов эту проблему поставил и А.И. Солженицын: «Даже стыдным считается называть кладбище как серьезное что-то. Перевезти покойника из города в город? — блажь какая, никто под это вагона не даст. Когда-то на кладбищах наших по воскресеньям ходили между могил, пели светло и кадили душистым ладаном. А сейчас, если кладбище держится, то вывеска: «Владельцы могил! Во избежание штрафа убрать прошлогодний мусор!». Но чаще закатывают их, равняют бульдозерами — под стадионы, под парки культуры. Мы-то никогда не умрем!».

Список использованной литературы

  1. Абрамов Ф. Чем живем-кормимся: Очерки; Статьи; Воспоминания; Литературные портреты; Заметки; Размышления; Беседы; Интервью; Выступления / Сост. Л. Крутикова-Абрамова. – Л.: Сов. писатель, 1986
  2. Абрамов Ф.А. Кое-что о писательском труде // Вопросы лит. 1974. №3. – С. 180-194
  3. Боченков В. По голгофским русским пригоркам. – СПб., «Алетейя», 2020
  4. Есенин С.А. Ключи Марии // Есенин С.А. Полное собрание сочинений в семи томах. Т. 5. – М.: «Наука» – «Голос», 1997. С. 202
  5. Федоров Н.Ф. Сочинения. – М.: Мысль, 1982. С. 373
  6. Солженицын А.И. Малое собрание сочинений. – М., 1991. Т.3. С. 156
  7. Солнцева Н.М. Новокрестьянские поэты и прозаики: Николай Клюев, Сергей Есенин и др. // Русская литература рубежа веков (1890-е – начало 1920-х годов). Книга 2. ИМЛИ РАН. М.: «Наследие», 2001

О проекте

Организаторы проекта:

Государственное бюджетное учреждение культуры города Москвы «Московский государственный музей С.А. Есенина»

Директор — Светлана Николаевна Шетракова


Государственное бюджетное учреждение культуры Архангельской области «Архангельский краеведческий музей»

Директор — Наталья Николаевна Шпанова



Над проектом работали:

Автор статьи, подбор материала — Александра Шетракова

Редактор — Елизавета Терентьева

Техническая реализация — Георгий Баранов

В статье использованы фотографии из архива
Архангельского краеведческого музея